Раннего детства Йошек не помнил. Все его воспоминания начинались с темного, теплого вечера у костра, стрекотания каких-то мелких насекомых и уханья совы, ярких-ярких языков пламени и высоких сосен, и насмешливо-ласковой улыбки мастера Ауо. И с настойчивого знания, что завтра - в седло, в дорогу, снова скакать куда-то.
Они вообще часто переезжали, сколько Йошек себя помнил. И останавливались почти всегда вдалеке от людей, где-нибудь на отшибе. Закупались едой в тавернах, а потом искали ручей или речку где-нибудь не сильно далеко и разжигали костерок.
Иногда, пасмурными, особенно безлунными ночами, Йошек думал о том, как это - жить на одном месте, играть с другими детьми, ходить в школу, и немножко обижался на мастера. Но это было только иногда, потому что мастер Ауо с легкостью заменял собой всех других детей и, наверное, даже родителей, которых Йошек совсем не помнил. Часто ему казалось, что мастер - это не один человек, а целое множество самых разных людей, засунутых в одну телесную оболочку.
Когда Йошек был маленький, мастер рассказывал ему сказки. Наверное, он придумывал их на ходу, потому что книжек у мастера Йошек никогда не замечал. Но сказки были очень красивые и страшно интересные, и в первую очередь интересные тем, как мастер Ауо их рассказывал. Он всегда говорил так, как будто он сам был тем или иным героем сказки, и этих героев он менял восхитительно легко. Он кривлялся, шамкал, шипел, кряхтел, пыхтел и даже напевал иногда. Он менял движения лица, поворачивал голову так, чтобы волосы становились темными или рыжеватыми, и даже иногда капал что-то в глаза, чтобы они тоже меняли цвет. И каждый раз, сменяя героя-рассказчика, он как будто сам становился другим, новым человеком.
Это было настоящее волшебство, живое и дышащее, и за это Йошек еще сильнее любил мастера Ауо, хоть и почти не понимал его.
Они вообще часто переезжали, сколько Йошек себя помнил. И останавливались почти всегда вдалеке от людей, где-нибудь на отшибе. Закупались едой в тавернах, а потом искали ручей или речку где-нибудь не сильно далеко и разжигали костерок.
Иногда, пасмурными, особенно безлунными ночами, Йошек думал о том, как это - жить на одном месте, играть с другими детьми, ходить в школу, и немножко обижался на мастера. Но это было только иногда, потому что мастер Ауо с легкостью заменял собой всех других детей и, наверное, даже родителей, которых Йошек совсем не помнил. Часто ему казалось, что мастер - это не один человек, а целое множество самых разных людей, засунутых в одну телесную оболочку.
Когда Йошек был маленький, мастер рассказывал ему сказки. Наверное, он придумывал их на ходу, потому что книжек у мастера Йошек никогда не замечал. Но сказки были очень красивые и страшно интересные, и в первую очередь интересные тем, как мастер Ауо их рассказывал. Он всегда говорил так, как будто он сам был тем или иным героем сказки, и этих героев он менял восхитительно легко. Он кривлялся, шамкал, шипел, кряхтел, пыхтел и даже напевал иногда. Он менял движения лица, поворачивал голову так, чтобы волосы становились темными или рыжеватыми, и даже иногда капал что-то в глаза, чтобы они тоже меняли цвет. И каждый раз, сменяя героя-рассказчика, он как будто сам становился другим, новым человеком.
Это было настоящее волшебство, живое и дышащее, и за это Йошек еще сильнее любил мастера Ауо, хоть и почти не понимал его.